Графиня де Сегюр "Проделки Софи"

Графиня де Сегюр

Вы любите книги графини де Сегюр? Во Франции и в Бельгии книги урожденной Софьи Ростопчины, автора бестселлеров 19 века, до сих пор очень любят, особенно девочки.  Биографию Софьи Ростопчины можно почитать здесь.

Дети гуляют с гувернантками в лесу, звенит колокольчик, зовущий к ужину. Описание безыскусных развлечений в виде рыбалок, посадки цветов, прогулки к мельнице забавляет больше чем современные блогбастеры. Читая, попадаешь в прекрасные сады, просторные гостиные и медленное течение времени. Жизнь с нянями в уютных французских имениях, куклы из воска, я была бы не против такого детства. Так и хочется съездить во франко говорящую Европу, окунуться в атмосферу шато.
Интересно читать и узнавать о взглядах французской аристократки 19 века на воспитание детей. Уверена, что многое Вам покажется устаревшим, но я также уверена в том, что многое Вы  приобретете.
Интересно наблюдать, как дети общались между собой:
«— Вы говорите ерунду, мадемуазель, а вот я вам скажу правду: когда вы краснеете от гнева, вы точь-в-точь вылитый индюк с красными гребешками.
СОФИ (ей 4-5 лет. прим. мое)
— Не желаю я играть с таким скверным мальчишкой, как вы, сударь!
ПОЛЬ
— Да я и сам не буду играть с такой отвратительной девчонкой, как вы, мадемуазель!».

А вот что говорил Владимир Набоков о графине де Сегюр:

«Мне лет восемь. Василий Иванович поднимает с кушетки в нашей классной книжку из серии Bibliotheque Rose. Вдруг, блаженно застонав, он находит  чтв ней любимое им в детстве место: «Sophie n’etait pas jolie…»; и через сорок лет я совершенно так же застонал, когда в чужой детской случайно набрел на ту же книжку о мальчиках и девочках, которые сто лет тому назад жили во Франции тою стилизованной vie de chateau, на которую m-me de Segur, nee Rastopchine добросовестно перекладывала свое детство в России, – почему и налаживалась, несмотря на вульгарную сентиментальность всех этих «Les Malheurs de Sophie», «Les Petites Filles Modeles», «Les Vacances», тонкая связь с русским усадебным бытом. Но мое положение сложнее дядиного, ибо, когда читаю опять, как Софи остригла себе брови или как ее мать в необыкновенном кринолине на приложенной картинке необыкновенно аппетитными манипуляциями вернула кукле зрение и потом с криком утонула во время кораблекрушения по пути в Америку, а кузен Поль под необитаемой пальмой высосал из ноги капитана яд змеи, когда я опять читаю всю эту чепуху, я не только переживаю щемящее упоение, которое переживал дядя, но еще ложится на душу мое воспоминание о том, как он это переживал».

Владимир Набоков, Другие берега 

Приобрести